Все началось с того, что мы купили два эскимо в магазине рядом с домом. И это значило, что есть мы его будем не на улице, а на кухне – ложками, из блюдец и со всякими салфетками. Мороженое нес, конечно, Степа. Я предложил разделить мороженное пополам: одно – Степе, одно мне. Но Степе это как всегда не понравилось, он запищал на весь магазин и еще крепче вцепился в палочки. Мне как обычно сказали: «Ну что тебе жалко? Он же маленький. Не устраивай скандал на пустом месте» Я как обычно обиделся, но не сильно.
Из магазина мы почти бежали, поскольку мороженое оказалось очень мягкое и сразу начало таять. Мы быстро забежали в подъезд, нажали кнопку лифта и стали ждать. Но лифт как назло никак не приезжал. Обычно он приезжает быстро, а в этот раз нет. Степа не выдержал и рванул наверх по лестнице – наверное, потому, что мороженное бежало по его рукам. Я еще подумал, что так ему и надо – сам хотел нести. Мы с мамой уже тоже собрались идти пешком, как неожиданно двери лифта открылись, и мы радостно вошли в кабину.
Я нажал на кнопку, лифт дернулся и…остановился! Но главное – погас свет. Наступила черная-пречерная темнота. Мы начали нажимать все кнопки, но ничего не происходило. Кнопка «Вызов», которую нам со Степой запрещают нажимать, потому что нельзя зря отвлекать диспетчеров от работы, не отвечала. Раньше мне говорили, что если нажать эту кнопку, ответит диспетчер и спросит, что случилось. Но оказалось, что это совсем не так.
После того, как мы поняли, что диспетчер нам не поможет, мама стала звонить папе. Папа сказал, что сможет приехать только через полчаса. Мне почему-то ужасно захотелось есть, пить и в туалет. Причем, все сразу. Мама спросила, не сильно ли я испугался, и я ответил, что нет. Мне и вправду не было страшно. Только в самом начале. Чуть-чуть. Тогда мама сказала, что сейчас мы будем очень громко кричать, чтобы нас услышал Степа. Мы стали орать: «Степа-ааа! Мы в лифте-еее! Стой и никуда-ааа не уходи-иии!». В ответ Степа жалобно пищал: «Мама, мама…», причем его голос был так далеко, как будто он был где-то в космосе, а мы в подводной лодке. Мы стали тарабанить по дверям и кричать еще сильнее, но Степа не отвечал. Мама нервничала и говорила, что главное, чтобы он не отправился искать нас на улицу, поэтому нужно кричать еще, чтобы он нас услышал.
Тут наверху послышался стук. Оказалось, что это стучит сосед со второго этажа. Мы попросили его сходить к Степе и передать, чтобы он никуда не уходил и что скоро приедет папа. Сосед скоро вернулся и сказал, что мальчик с мороженым стоит на пятом этаже. Мы крикнули в щель: «Спасибо!», бросили сумку на пол и стали светить телефоном как фонариком. Потом мы стали слушать наши записи в телефоне – когда-то я напевал в него разные песни и рассказывал какую-то чепуху. Только я собрался надиктовать историю о застревании в лифте, как послышался знакомый папин голос. Папа сказал, что со Степой все в порядке, еще он сказал, что был у диспетчеров и они уже отправили спасателей. «Мы пока в магазин сходим, купим что-нибудь на ужин», – прокричал папа напоследок. Мы огорченно вздохнули и стали о чем-то болтать.
Спасатели появились в тот момент, когда мы решали, как мы будем спать – стоя или лежа. «Кто-нибудь есть?», – крикнули они в щель. «Конечно!», – ответили мы. «Ждите!», – сказали спасатели и пропали. Через некоторое время что-то щелкнуло, под потолком появилась полосочка света, лифт неприятно качнулся. Вот тогда мне стало по-настоящему страшно и я крикнул: «Вы нас не спасайте, мы лучше света дождемся!» Но спасатели меня не слышали – они продолжали щелкать, крутить, раскачивать. Вдруг лифт будто разрезался пополам – мы с мамой оказались внизу, а прямо над моей головой оказались открытые двери и темный подъезд – оказалось, что уже наступил вечер! Вверху на корточках сидел всего-навсего один спасатель в каске с фонариком. Спасатель спросил, почему мы не кричим, ведь обычно люди кричат. Мама сказала, что постоянно кричать не получается. Потом настало самое интересное – выползание из шахты. Спасатель протянул мне руку, я подтянулся, перекинул одну ногу, потом вторую и оказался на площадке. Потом выползала мама. Последней спасали сумку.
Спасатель сказал, что если бы мы застряли немного по-другому, то он бы поднял бы нас повыше и выползать бы не пришлось. Мама ему ответила, что в следующий раз мы обязательно постараемся застрять получше. Еще спасатель сказал, что на сегодня мы у него пятые. Мама спросила, всех ли он нашел живыми. Этого вопроса я не понял, спасатель, кажется, тоже. Он молча сложил инструменты в чемодан и пошел дальше по своим спасательным делам.
Дома было ужасно темно и ничего не работало – ни печка, ни телевизор, ни компьютер. Скоро вернулись папа и Степа, мы зажгли фонарик, все новогодние свечки и стали есть курицу. Тут я вспомнил про эскимо. Папа сказал, что мороженое пришлось выбросить, потому что оно совсем растаяло. Я подумал, что если бы мороженное разрешили нести мне, а не Степе, все бы сложилось по-другому: оно бы было сейчас в наших животах, а не на помойке.